Лурд (продолжение)

    

       А вот моя статья на ту же тему (опубликована в журнале "Святая Радость", Москва, в октябре 2008 г.):

«Я – НЕПОРОЧНОЕ ЗАЧАТИЕ»

Стоя перед Лурдским гротом, слыша за спиною шум текущей Гавы и глядя, задирая голову, на мощную базилику, что вознеслась над скалами, поросшими кустарником, невольно думаешь: вот, сто пятьдесят лет назад здесь были только эти скалы, кустарник и шум потока. Сегодня здесь – одно из самых чтимых, величественных и посещаемых святилищ на земле. Откуда что взялось? – «Из ничего и будет ничего!»: с таким очевидным принципом не поспоришь. То, что с такой наглядной очевиднос-тью возникло  на этом месте: величественные базилики, от трех до четырех миллионов па-ломников ежегодно, многотысячные ежедне-вные процессии, – непреложно свидетельст-вует: было, что-то было, что вызвало все это к жизни!

       …А была сначала только маленького роста болезненная девочка-подросток из нищей семьи, по имени Бернадетта Субиру. Сюда, на берег Гавы, она пришла с сестренкой и кузиной за хворостом. Девочки собирали не только хворост: река нередко выносила на берег кости погибших животных, и они тоже шли в дело – их жгли на сажу для изготовления краски. Грошовый, но приработок! (К слову сказать, семейство Субиру так обнищало, что жили они в помещении бывшей муници-пальной тюрьмы – «бывшей» потому, что условия там были признаны непригодными для содержания заключенных).
       Тот день, 11 февраля 1858 года, оказался для добытчиц неудачным, ничего особого найти не удалось, и девочки уже собрались уходить. Между гротом и Гавой в те времена имелась неглубокая протока, и спутницы Бернадетты смело зашлепали по ней вброд, однако Бернадетта замешкалась – боялась промочить чулки и простудиться. Она приотстала, нагнулась, чтобы снять чулки, и тогда, оглянувшись, увидела… Нет, Бернадетта не знала, что именно или Кого она увидела. Поняла только, что видит нечто необычное: Даму необычайной красоты. 
       Дама стояла на возвышеньи в гроте, как на постаменте: сегодня на этом месте установлена статуя Пресвятой Богоро-дицы Лурдской. В подножии статуи выведены слова, которые когда-то услыхала Бернадетта: «Que soy era Immaculada Counceptiou». На местном диалекте это значит: «Я – Непорочное Зачатие». Но прозвучали эти слова не в первый день явлений, не 11 февраля, а позже. Поэтому Бернадетта говорила о Ней «Дама». Девочка не сразу признала в Даме Пресвятую Богородицу.
       В первый момент она даже испугалась, и потому, когда неде-лю спустя все-таки пришла сюда снова, то принесла с собою пузырек святой воды; но когда подняла руку с этим пузырьком, чтобы окропить видение, Дама улыбнулась, Сама подняла в ответ руку, в которой держала четки Розария, и осенила себя крестным знамением.
      В следующий раз, 24 февраля, Дама велела Бернадетте «пить и омываться из источника», и указала на совершенно сухое место на полу грота.
       Девочка стала на колени, принялась разгребать ногтями сухую твердую почву, и вот ямка заполнилась мутной водой, и Бернадетта принялась черпать и пить ее горстями. Приток воды усилился, скоро потянулась струйка, затем она выросла в ручеек, потом в ручей. Этот ручей течет там до сих пор, и тысячи людей со всего света – до 60 тысяч больных в год – находят в его воде помощь и укрепление. Духовная помощь здесь подается каждому, телесное здоровье обретает, нет, не каждый, но исцеления насчитываются тысячами. Придирчивая медицинская комиссия, рассмотрев их по специальной строгой процедуре, признала чудесными около шестидесяти исцелений. На деле их гораздо больше, просто далеко не всякий больной спешит зарегистрироваться согласно строгой процедуре. (Я помню по фотографиям, что в гроте висели десятки костылей, оставленных там исцеленными. Когда я сам попал впервые в Лурд, костылей оставалось только три-четыре, а сейчас ни одного больше не висит. Какая-то странная «политкорректная» робость…).
       Слухи об удивительных явлениях и об источнике разнеслись по городку сразу. Уже 4 марта у грота собралось восемь тысяч человек. «Даму» видела только Бернадетта, но остальные видели Бернадетту, и этого было достаточно. Бернадетта менялась, преображалась. Они ведь знали эту девочку – убогую, неграмотную, – она и по-французски-то не говорила, вот почему «Дама» назвалась на местном диалекте! А назвалась Она в ответ на просьбу Бернадетты, а попросила Бернадетта Ее назваться по настоянию лурдского кюре, аббата Пейрамаля, который поначалу относился ко всему весьма скептически. И вот, услышав, как назвала Себя Дама, Бернадетта помчалась в город, вверх по крутой тропинке, сообщить ответ господину кюре, а чтобы не забыть непонятные слова, непрестанно повторяла на бегу: «Que soy era Immaculada Counceptiou!.. Que soy era Immaculada Counceptiou!..» – «Я – Непорочное Зачатие».

       Но что же значат эти непонятные, непредставимые в устах неграмотной пастушки слова: «Я – Непорочное Зачатие»?
       Это понятие зародилось давно, за пятьсот лет до Берна-детты, в XIII веке. Уже тогда выдающийся францисканский богослов той эпохи, Дунс Скотт, высказал свое убеждение в том, что Пречистая Дева Мария, Матерь нашего Спасителя Иисуса Христа, никак не могла быть ни одного мгновения причастна порче и пороку, которые с Адама и Евы тяготеют над каждым человеком, их потомком, в результате первородного греха. Сын Божий, Иисус Христос, зачатый от Духа Святого, никак не мог бы воплотиться в существе, хоть на мгновение подверженном греху и скверне. А это значит, что ради Своего предназначения быть Матерью Спасителя, Пречистая Дева Мария была, специальным действием Божьей благодати, предохранена от скверны первородного греха и всех иных грехов с самого Своего зачатия. Слова «Непорочное Зачатие» означают именно это. (Не надо думать, что непорочность зачатия предполагает какое-то нарушение природной, физиологической стороны дела. В отличие от бессеменного зачатия Господа нашего Иисуса Христа, Пресвятая Дева Мария была зачата Своими родителями обычным, естественным образом. Исключительной была только духовная сторона этого события: его непорочность).
       Рассуждение Дунса Скотта выглядело безупречным; но Церковь не спешит предлагать даже самые безупречные рассуждения своих богословов в качестве догмата, что значит, истины веры, обязательной для каждого христианина, без основательного, тщательного исследования. В данном случае исследования и обсуждения епископов и богословов длились добрых пятьсот лет. Папа Климент XI (годы понтификата 1700-1721) установил на день 8 декабря обязательный праздник Непорочного Зачатия Пресвятой Девы Марии, что означало фактическое признание Церковью данного положения. Но окончательное, каноническое признание состоялось 8 декабря 1854 года, когда Папа Пий IX в булле Ineffabilis («Непорочное») провозгласил Непорочное Зачатие Пресвятой Девы Марии догматом католической веры. И вот, четыре года спустя, этот догмат получил такое неожиданное и весомое подтверждение.
       Бернадетта не читала богословских книг; на тот момент она вообще не умела читать. Но католические догматы и богос-ловские дискуссии лежали далеко за пределами внимания отнюдь не только неграмотной пастушки. Сколько людей и тогда, и в наши дни, и самых образованных, и даже верующих, считали и считают богословие излишним умствованием, а богословов чуть ли не бездельниками? – В редком разговоре о схоластах не обойдется без иронического упоминания много-умных дискуссий о том, сколько ангелов может разместиться на кончике иглы… Между тем, даже этот абстрактнейший вопрос был вовсе не так бесполезен, как думают насмешники: ведь как раз из обсуждения подобных вопросов развилась формальная логика, основа основ любой науки.
       Догмат о Непорочном Зачатии не исключение: многим кажется, что для спасения совсем не обязательно входить в такие тонкости. Ну, что ж, пусть они спросят об этом у тех, кто оставил в Лурде свои костыли. Или тех, кто там оставил свои грехи: таких гораздо больше.

       А что же Бернадетта? – С обычной человеческой точки зрения, девочку можно только пожалеть. Удостоившись с 11 февраля по 6 июля 1858 года шестнадцати явлений, оказавшись в центре восторженного внимания, она в дальнейшем не испытывала больше никаких особых милостей, напротив. Лучше всего свою судьбу описала она сама: «Я как веник после уборки. Когда им подметут, его ставят в угол и больше о нем не вспоминают». «В угол» Бернадетту поставили на весь остаток ее жизни, впрочем, недолгой: в тридцать пять лет, 16 апреля 1879 года, она умерла от туберкулеза. Туберкулез тогда не лечили, перед смертью она страшно мучилась, но еще больше, может быть, мучилась она в те годы до смерти, когда сестры монастыря Сен-Жильдар в Невере, куда она поступила в 1866 году, обращались с нею исключительно сурово, видимо, из профилактических соображений, чтобы эта маленькая визио-нерка не слишком о себе воображала.
       Нет, она ничего о себе не воображала. Она себя считала скромным веником в углу.
       Но, оказалось, там, где знают людям истинную цену, о ней рассудили иначе.
      Тело Бернадетты погребли в дубовом оцинкованном гробу 19 апреля 1879 года. 22 сентября 1909 года, согласно процедуре начатого процесса беатификации, состоялось каноническое обследование тела. Гроб извлекли, раскрыли, и оказалось, что "тело Бернадетты, вопреки всем законам природы, ни в малейшей мере не подверглось процессам разложения и полностью сохранило удивительную свежесть и красоту" (см. предыдущую статью).
      Подробный официальный отчет об эксгумации находится в архиве монастыря Сен-Жильдар. Там же, в монастыре, в стеклянном саркофаге, покоится и тело св. Бернадетты, до сего дня сохранившееся полностью нетленным. Нетленные мощи святых имелись и почитались в Церкви издавна. Но маленькая Бернадетта выглядит исключительно даже на этом великом фонe.


      Святая Бернадетта, в убожестве хранившая надежду, в славе – смирение, и в испытаниях – покорность! Ныне, в Небесной Славе, испроси для нас благодать непорочности и нетления у прекрасной Дамы, Которая сказала о Себе: «Я – Непорочное Зачатие»!