21 апр. 2009 г.

Первородный грех и математика (окончание)

Выражаясь по-научному, я коснулся сейчас различия между аналитическим и синтетическим мышлением.

Математика, безусловно, относится к первому, и даже содержит в себе такой немаловажный раздел, как математический анализ.

Ее заслуги неисчислимы, причем не только и даже не столько в области технических достижений, сколько в сфере психологии: математика великолепно тренирует ум, настраивает сознание. Не случайно на вратах Академии Платона было начертано: «Негеометр да не войдет!», хотя ни картографией, ни землепользованием там не занимались.

Математика (в терминологии Платона «геометрия») позволяет уловить вселенский ритм, рифмованную гармонию мироздания, в котором все уравновешено «мерою, весом и числом» (Прем 11,21).

В этом качестве она — вместе с аналитическими способностями вообще — поистине драгоценный дар Господень; но самая нужда в подобном даре говорит нам многое о нас. Протез ведь тоже может быть великолепным и драгоценным, из дорогого дерева, из редкостного металла, удобный, лакированный, блестящий… как БМВ или же Мерседес. Но самый драгоценный и великолепный, протез не нужен никому, кроме безногого.

И когда Господь располагал все «мерою, весом и числом», Он ведь не пользовался ни циркулем и ни компьютером (первоначальное значение слова «компьютер» — «счетчик», не забыли?).

В том, что сегодня глазомер наш ослабел настолько, что циркуль нам просто необходим, повинен первородный грех. Ни Богу, ни ангелам циркули и вообще инструменты, даже самые «умные», попросту не нужны.

Однако тратил я свое и ваше время не для того, чтобы прийти к такому не слишком оригинальному заключению. Существует еще и моральная сторона вопроса.

Синтетическим мышлением, как и ногами, люди обладают и располагают просто так, сами по себе, не слишком обращая на них внимание — кто, кроме какой-нибудь топ-модели, вообще вспоминает о своих ногах, пока они не заболят?

Легко себе представить, что в обществе безногих и одноногих о протезах вспоминали бы гораздо чаще: ими бы гордились, ими бы выставлялись, тот, кому повезло раздобыть себе протез получше, подороже, возносился бы над другими, и точно так же возносился бы умеющий лучше других своим протезом пользоваться. А вот несчастные, лишенные протезов — ну, хотя бы в силу той вздорной причины, что предпочитают пользоваться ногами, поскольку ноги у них, видите ли, есть, — вообще бы не заслуживали ни внимания, ни уважения гордых протезовладельцев.

Что, кажется нелепой такая картина? — Между тем, я вспоминаю самого себя, когда мне как-то довелось косить. Ну да, косить, траву, в лесу, косой… Человека, косившего вместе со мной и, собственно, втравившего меня в эту авантюру, я, по тогдашним своим понятиям, ставил неизмеримо ниже себя: ну, как же, книг не читает, ни математики, ни истории не знает, в искусстве не разбирается, музыки не слушает — никакой, а не то, что классической. Но помахав косой часок-другой, я, как толстовский Левин, вдруг ощутил, знаете ли, что-то такое… Ощутил, что человеку этому, может быть, прямо доступны те переживания, которых мы стараемся достичь извилистым путем искусства, изощренным способом анализа… Глядя, как ловко движется его коса, какими ровными рядами ложится скошенная травка, как здорово блестят на ней капельки росы, я очень смутно, но уловил что-то похожее на то, как если бы безногому от рождения вдруг приснилась здоровая нога, и он бы догадался на мгновение, что никакие самые лучшие протезы не идут с нею в сравнение.

Не отсюда ли этот комплекс преклонения пред мужиком у Толстого и его образованных современников, с культурным уровнем которых мне, грешному, и не мечтать сравниться? — А про моего «косаря» стоит добавить, что хотя книжной историей он не интересовался, но реальную историю делал буквально собственными руками, сражаясь, например, под Сталинградом, где, будучи кавалеристом, разрубил однажды немецкого офицера шашкой до седла: «У меня был самый мощный удар в эскадроне!» — объяснял он свой подвиг.

Но мне, гордому протезовладельцу, еще долго казалось, что рассуждать о жизни куда важнее и почетнее, нежели жить.

Я, как вы понимаете, не против математики. Как не против я протезов, азбуки глухонемых и шрифтов Брайля. Пока мы слепы, глухи и безноги, нам без них не обойтись. Но давайте хотя бы не считать свои протезы преимуществом, и не поглядывать свысока на тех, кто, может быть, просто чуточку поздоровее…

Комментариев нет: