Брачная одежда

Сегодня на литургии читается Евангелие от Матфея 22,1-14, про царский брачный пир, достойных и недостойных.

Поскольку званые не были достойны, царь велел согнать всё окрестное босячьё и наполнить ими пиршественую залу, а потом, найдя одного одетым не в брачную одежду, разгневался и велел отправить того, связанного по рукам и ногам, во тьму внешнюю.

Этот эпизод всегда меня коробил: ну где было этому несчастному босяку подзаборному раздобыть себе брачную одежду? И добро бы просто взашей вытолкали, а то еще - "связав ему руки и ноги", чтобы, значит, вдоволь помучился, если вообще выживет. С царями шутки плохи, однако...

Но вот сегодня мне представилось, как это могло бы выглядеть, и в чем именно провинился несчастный подзаборник.

Мне представилось, что вот я сижу под забором - по тамошнему, под изгородью, невысокой, из камней, сложена больше для защиты от скота, чем от человека, - и вдрг вижу группу спешащих людей на дороге, хорошо одетых, сытых - царские слуги!

Один замечает меня и вполоборота кричит:

- Эй, поднимайся скорее, царь зовет тебя на брачный пир!

"На пир"? - я не верю своим ушам, он, конечно, шутит; - но идущие следом, такие же босяки, подбадривают меня:

- Да, вставай, вставай, мы все идем на пир!

- Но как же? - я поднимааюсь: - Как я пойду на пир, у меня даже нету брачной одежды!

- Там дадут, идем, идем! - кричат мне, и я наконец поспешаю за ними.

Вот и царский дворец, собралась толпа таких же, как я, мы все ждем, что сейчас нам вынесут брачную одежду.

Оживление, переговоры, полушутливые перебранки... Но время идет, те, кто поближе ко входу, вроде уже получили и скрылись, а тьма сгущается, шум затихает, вот уже видно только тех, кто стоит совсем рядом, по возгласам слышно, что кому-то в толпе достается одежда, но эти возгласы вссе тише, все реже... Кому-то достается, а мне? А нам? А мне? - ибо вот уже нет никаких "нам", а я стою в темноте один, становится холодно, и больше ни звука вокруг - что это, обо мне забыли? Всем дали, а меня оставили? - А мне так холодно, я такой голодный, а там, так близко, пиршественная зала!

Вдруг темноту прорезывает полоска света: это двери приоткрылись, а пир, конечно, там, за этими дверями!

Ждать? - Но чего? Пока я тут совсем замерзну? - Скорее, пока ее совсем не затворили, пока мне видно, куда двигаться! - И вот, не знаю как, я прохожу сквозь эту дверь и попадаю в огромную, ярко освещенную залу. Столы ломятся от дымящегося мяса, кубки полны душистого вина, сейчас, сейчас я утолю свой голод, как никогда еще не утолял!

И тут все в зале замирает: царь!

Он ходит между рядами, оглядывается величаво, с кем-то милостиво заговаривает и наконец приближается ко мне, пристально смотрит и говорит: "друг! как ты вошел сюда не в брачной одежде?"

Что мне ответить? Что я ждал, но не дождался, что не хватило выдержки, терпения, надежды? - Я молчал.

Остальное вы знаете.